Израиль Моисеевич Штейнгауз родился в Брест-Литовске в 1898 году. Во время первой мировой войны семья переехала в Екатеринослав, затем жил Одессе, Пензе, Москве. В начале 70-х годов его сын эмигрировал в Америку. За два года до смерти, почти слепой он писал письма сыну, в которых вспоминал город своего детства Брест Литовск. Эти воспоминания были опубликованы в журнале «Вестник», №17(198) в 1998 году, его сыном Александром Израилевичем Штейнгаузеном под названием «Сто лет назад», содержат уникальный краеведческий материал о Бресте в начале ХХ века.

 

«СТО ЛЕТ НАЗАД»

Воспоминания. Память - штука своеобразная. Вдруг всплывают с большой отчетливостью давно забытые люди и вещи. Говорят, детские воспоминания самые яркие. Город глазами маленького мальчика. Глава «Город и быт» знакомит с жизнью Брест-Литовска начала ХХ века. Чем жил город и кто в нем жил. Чем занималось большинство людей, где работали, как проводили свободное время. Особенно интересна культурная жизнь города. В воспоминаниях даны описания быта брестских евреев, отношения в семье, праздники, вероисповедание, нравы и обычаи. Взаимоотношения между людьми, родственниками, соседями. Отношение людей образованию, процесс обучения в школах. Эти воспоминания показывают, какую роль сыграли литература, гимназия и несколько благородных людей в деле приобщения мальчика из еврейской семьи к европейской культуре.

Отрывок из воспоминаний:

«Чтобы было понятнее и ближе то, о чем я пишу, необходимо хотя бы коротко описать обстановку, события и настроения тех давних лет. Первых трех лет начала века.

Брест был уездным городом со сравнительно большим населением (около 60 тысяч), преимущественно еврейским (свыше 80%). Промышленности, за исключением ремесленников: портных, сапожников, бондарей, столяров и прочих, почти не существовало. В городе были только две конвертных и одна макаронная фабрика, а также небольшой чугунолитейный заводик и завод искусственных минеральных вод. На каждом из этих предприятий работало не более 50 рабочих.

Основным же занятием жителей и источником существования были торговля и посреднические операции. Этому способствовало два обстоятельства: наличие одного из крупнейших в Российской Империи железнодорожного узла и Брестская крепость, в которой постоянно велись фортификационные работы - строительство кольца фортов в радиусе 10 верст от цитадели.

На железнодорожном узле были кормильно-поильные площадки для рогатого скота. Здесь скот перегоняли в вагоны с европейской колеей и отправляли в Варшаву и на экспорт. Этим занималось крупное Товарищество скототорговли. В нем, между прочим, и служил инкассатором и экспедитором мой отец.

Масса подрядчиков и субподрядчиков кормилась от фортификационных работ.

Также, помимо постоянного крепостного гарнизона, в городе дислоцировалось не менее одной пехотной дивизии и одной артиллерийской бригады. Чиновников же и полиции в городе было мало. Земство в Гродненской губернии к тому времени еще не было введено. Из учебных заведений, кроме многочисленных еврейских школ - хедеров, были: женская гимназия и городское училище.

Из религиозных сооружений в Бресте в те годы были: старинный православный собор XV века, костел, старинная восьмиугольная синагога и десятка два, а то и больше еврейских молитвенных домов - бейт-мидрашей.

Во всем городе насчитывалось не больше двух дюжин каменных зданий: казенных - почта, тюрьма, огромный вокзал, депо и подчиненные железнодорожному узлу здания, и религиозных - церковь, костел, синагога...

Остальные дома были деревянными, с деревянными же крышами. Только две улицы были замощены; на немощеных улицах вместо тротуаров были настланы дощатые мостки - прибитые к длинным слегам поперечные доски.

Осенью и зимой город утопал в грязи, а летом - в зелени и пыли. Заборы, сплошь деревянные, зарастали крапивой, коноплей, чертополохом, бурьяном и лебедой. Даже проезжие части улиц покрывались травой, ромашкой и подорожником.

Большинство горожан держало своих коров, и с ранней весны до поздней осени по утрам и вечерам скот прогоняли по улицам на выпас и по домам. Вообще в городе была масса всяческой живности: козы, овцы, гуси, утки, куры, индюки... Великое множество было ослов. В более состоятельных дворах разгуливали павлины. Ослы и павлины надрывно и неприятно кричали.

Несметное количество дикой живности тоже населяло город. Соловьи, чижи, иволги, дрозды, скворцы, синицы, трясогузки, малиновки, белогрудые ласточки, клесты, вороны, галки, ястребы, коршуны, нарядные дятлы, лягушки, жабы, ужи, жуки разных видов и размеров попадались на каждом шагу. Но истинным бичом были мухи и вездесущие комары: летом не было от них спасения. С клопами можно было хотя бы как-то бороться и избавляться от них, но от мух спасения не было. Никакие липучки, мухоловки и ядовитые растворы от них не избавляли.

Водопровода и канализации не существовало, основными санитарами были вороны, галки да бродячие собаки, которых в городе было больше, чем жителей. Бродячие собаки людей не трогали, но цыплятами, индюшатами и прочей птичьей молодью не брезговали.»