Русский писатель, литературовед, филолог, мемуарист, военный и государственный деятель, адмирал, государственный секретарь и министр народного просвещения. Один из ведущих российских идеологов времён Отечественной войны 1812 года, известный консерватор, инициатор издания охранительного цензурного устава 1826 года. Президент литературной Академии Российской.

В конце 70-х годов XVIII века по совету тогдашнего президента Академии наук Домашнева Шишков взялся переводить немецкую детскую библиотеку Кампе. В 1785—1789 годах он — постоянный сотрудник «Детской библиотеки» Николая Новикова. Шишков был одним из лучших детских писателей своего времени. На его стихах и рассказах вместе с другими русскими детьми воспитывались и такие русские классики, как Гончаров и Аксаков. В своем детском творчестве он опирался на народную традицию. Произведения Шишкова для детей составили целый том в его собрании сочинений.

Ко времени выхода своего главного, программного, труда — «Рассуждения о Старом и Новом слоге Российского языка» (1803 год) Шишков написал «несколько книг по морскому делу, был хорошо известным детским писателем и автором нескольких довольно популярных стихотворений». Одним из лучших стихотворений Шишкова по праву считается эпитафия Суворову.

1800-е годы — время наибольшей активности Шишкова-литератора. Он с большим интересом встречает публикацию в 1800 году «Слова о полку Игореве». Одним из первых издает прозаический перевод «Слова» на современный язык, снабжая его подробным комментарием и толкованием темных мест памятника. Бо́льшая часть толкований Шишкова с точки зрения современной науки несостоятельна, но именно его труд стал отправной точкой дальнейших исследований и переводов. Пушкин, исследуя «Слово», обращался к шишковским толкованиям.

С 1817 года Шишков стал издавать Собрание своих сочинений и переводов, которое выходит почти до самой смерти адмирала. В 1839 году выходит последний, 17-й том. Это собрание до сих пор остается наиболее полным изданием сочинений Шишкова. После выхода в 1870 году двухтомного издания записок и писем Шишкова под редакцией Киселева и Самарина произведения Шишкова почти не издаются, если не считать немногочисленных стихотворений и отрывков прозы адмирала.

Шишков в Бресте

В 1797 году новоиспеченный император Павел I направил в Европу с секретной миссией Александра Семеновича Шишкова, адмирала, в будущем президента Российской академии и министра народного просвещения. Дошли до сына почившей Екатерины сведения, что некие голландские моряки хотели бы поступить на службу русской короне. Задачу найти их и поставил Павел почтенному посланнику. А заодно поручил пошпионить за пребывающими в тамошних пределах соотечественниками, что Шишков воспринял с неудовольствием. Впрочем, в итоге многомесячного путешествия и голландцев тех не сыскал, и фронды в земляческих рядах вроде как не обнаружил.

А на зимнем пути в чуждые пределы заночевал Александр Семенович в Брест-Литовске, о чем отписал при вечерних свечах дражайшей своей супруге Дарье Алексеевне, голландке и лютеранке, урожденной Шельтинг.

Вот его письмо – с сохранением тогдашних особенностей стиля и орфографии, в чем есть свой аромат времени:

«Декабря от 26 дня 1797 года.
Друг мой Дарья Алексеевна!
Писал я тебе из Риги, из Ковны, из Вильны, и теперь пишу из Бреста, последняго нашего города в Польше. Надеюсь, что ты уже некоторыя из писем моих получила, а прочия по очереди получать будешь. Но теперь не прежде уже писать к тебе могу, как по приезде моем в Вену, от которой я теперь нахожусь в семистах семидесяти верстах, и так надеюсь быть там к новому году или около того. Третьевадни проезжая городок Слоним заехал я к знакомому мне человеку Дмитрию Федоровичу Козлову, и у него отобедав продолжал путь свой, а севодни ужинаю и ночую у здешняго полку шефа Карла Федоровича Толя, который просил меня, чтоб я от него тебе кланялся. Завтра с светом вдруг отселе еду. О своем состоянии скажу тебе, что я все таков же как поехал, но благодаря бога и хуже себя не чувствую; ем довольно много и без разбору что случится. Способу нет в дороге диет держать. Еще тебе скажу, что я етакой дороговизны в платеже прогонов никак не ожидал. По сю пору вышло уже у меня около осми сот червонных, а еще тремя стами вряд доеду ли. Ну прощай, мой друг, пора спать ложиться: хозяин и хозяйка уже ушли, я сел чтоб к тебе написать сие письмо и самому лечь. – Кажется я обо всем к тебе пишу и не редко, не можешь пожаловаться. Кланяйся брату и гостям своим, как я щитаю, что они у тебя. Остаюсь твой верный друг
А.Ш.”