Виктор Никитич Никитин (1839–1908) – писатель, публицист, действи́тельный ста́тский сове́тник. Был одним из директоров Санкт-Петербургского тюремного комитета и чиновником особых поручений при министре земледелия и государственных имуществ.

Никитин - автор фундаментальных исследований "Обзор петербургских тюрем и относящихся до них узаконений и административных распоряжений", 1871; "Тюрьма и ссылка. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из-под стражи (1560-1880)" , «Жизнь заключенных» и других, заложивших основы истории и социологии тюрем в России.

Книга «Быт военных арестантов в крепостях» представляет собой очерк состояния исправительных рот в крепостях и меры по его улучшению. Это историческое изложение о времени открытия и существования крепостных арестантских рот; о причинах, вызвавших преобразование их из карательных в исправительные роты; о возникновении и последовательном развитии науки об исправлении нравственности преступников в иностранных государствах и в России. Книга содержит описание состояния исправительных рот: Рижской; Динабургской; Новогеоргиевской; Брест-Литовской; Бобруйской. А также общие выводы о том, что предстоит ещё сделать, чтобы роты отвечали истинному своему назначению.

В книге содержится обширная отдельная глава о тюрьме и сидельцах Брест-Литовской крепости. Это заведение размещалось в стенах бывшего Бригитского женского монастыря на территории Брестской крепости, и в обиходном разговоре носила название – «На Бригитках». По закрытии монастыря, в него поселили 2 крепостные арестантские роты, а по преобразовании их в исправительные. Первоначально тюрьма создавалась для участников восстания 1863 года, затем в ней размещалась военно-исправительная рота, а далее она была пересылкой с дальнейшим маршрутом на каторгу и ссылку. Подробно описана история заведения, состояние тюрьмы, быт заключенных.

Отрывок из книги:
«Открылась исправительная рота 23 декабря 1867 г. Жили арестанты по разрядам: исправляющиеся – в бывшем монастыре, а испытуемые – в пристроенном к нему очень давно уже здании. Пол в нижнем этаже монастыря из плит, а потолок подперт балками. Всех камер в обоих разрядах было 4. В спальной камере в углублении был помещен иконостас, возле которого отправлялось богослужение. Нары везде сплошные; человек на 5, 10, 15 и более, и посреди комнаты и по стенам, вокруг; на нарах так же, как в других ротах, лежали соломенники, одеяла, подушки и полотенца.
Вследствие недостаточности помещения народ был сгущен, и хотя по уходе людей на работы растворялись окна и двери для очистки воздуха, но вечером, когда они возвращались домой – воздух был ненормальный…

Мастерские помещались: в нижнем этаже пристройка – столярная, токарная, колесная и бондарная, а в куполе бывшего монастыря (сделанного третьим этажом) – портняжная, сапожная и люди, плетшие корзинки, щетки. В этой мастерской, по недостатку окон, рано темнело, а потому там зажигали огни в то время, когда на дворе еще было совершенно светло.
Карцеров в обоих этажах имелось по 12. Деревянная ротная баня находилась впереди казармы, наискось караульного, деревянного же домика. Канцелярия роты была расположена сзади казармы, за оградою, в деревянном же домике, рядом с которым были цейхгауз, кладовые, где хранилось в отличном порядке казенное и арестантское имущество.
Никто из начальствующих в ротной казарме не жил: перекликались, выслушивали приказ по роте о всех случаях, происшедших в течении минувшего дня, и действиях, назначенных на следующий день, и в 9 ложились спать».