Брестчане могут гордиться тем, что наш город был одним из финансовых центров Речи Посполитой, вторым городом Великого княжества Литовского.

Говоря о богатом многовековом прошлом города над Бугом, обязательно следует упомянуть и о недолго просуществовавшем здесь в эпоху Ренессанса монетном дворе. Он известен тем, что чеканил первую монету Беларуси – медный солид – причем массово, в великом множестве. В народе монету прозвали «боратинкой». И такое количество этих денег успели выпустить, что до сих пор они встречаются – находятся буквально в каждом огороде.

Немного истории

1650-е—1660 гг. ознаменовались отчаянными по­пытками правительства Речи Посполитой вырваться из хаоса, воцарившегося в государственной казне. Денеж­ным реформам, проведенным в правление Яна Казими­ра (1649—1668 гг.), присущи крайне рискованные в условиях тех лет эксперименты. В 1656 г. было пониже­но качество орта и шестигрошовика, в 1657 — вновь орта, в 1658 — тройного гроша, полуторагрошовика и гроша. Эти меры лишь на время приносили финансам кажущееся облегчение, а затем еще более усугубляли плачевность их состояния.

1658 г. дал казне доход в 12 млн. злотых, в то вре­мя как минимальная сумма ее долга одному лишь ли­товскому войску составила 4 млн. злотых. Армия, на­чиная с 1657 г., категорически требует немедленной рас­платы и, наконец, создает конфедерацию (политический вооруженный союз), чтобы силой отнять у правительства причитающиеся ей деньги.

Правящие круги Речи Посполитой находились в пол­ной растерянности. Но когда, казалось бы, все средства для оздоровления финансов были исчерпаны, появился их «спаситель» в лице Тита Ливия Боратини (Бураттини). Эта колоритнейшая для своего времени фигура заслужи­вает того, чтобы познакомиться с нею поближе.

Итальянец по происхождению, Боратини прибыл в Польшу в 1641 г. Он сумел добиться получения поль­ского шляхетства (дворянства), достиг высокой долж­ности королевского секретаря, а с мая 1658 г. стал арендатором крупнейшего в стране краковского монет­ного двора.

Тит Ливий был хорошо известен в европейском уче­ном мире. Серьезно занимаясь физикой, конструирова­нием оптических приборов и архитектурой, он создал обсерваторию в замке варшавского предместья — Уяздове, построил модель летательного аппарата и сложную гидравлическую машину. Одним из первых в Европе он предложил упорядочить систему мер и весов, ввести в употребление новую единицу измерения длины — «все­общий метр».

Неудивительно, что заявление столь авторитетной лич­ности о возможности сохранения и быстрого обогащения казны было воспринято сеймовыми кругами с полным доверием. На первый взгляд казалось, что проект Бора­тини, действительно, предельно просто разрешал все фи­нансовые трудности. Он заключался в предложении при­ступить к массовой эмиссии медных солидов с курсом обращения чеканившихся ранее биллоновых, т. е. по цене в '/з серебряного гроша.

22 марта 1659 г. Варшавский сейм принимает по­становление «О чеканке монеты». Была создана комис­сия из 30 человек, которой поручено подготовить и пред­ставить к 9 июня конкретные рекомендации по осущест­влению предстоящей денежной реформы. Постановление указывало на необходимость выбить медных солидов на один миллион злотых для Короны и на один — для Ве­ликого княжества Литовского.

7 июля 1659 г. была обнародована новая сеймовая ординация, подтверждавшая упомянутый курс обраще­ния медного солида. Новая монета должна была чеканить­ся по стопе в 150 экземпляров из краковской гривны меди (201,9 г.), иными словами, ее вес устанавливался в 1,346 г. Таким образом, будучи почти вдвое легковесней, т. е. де­шевле медного солида 1650 г. (2,622 г.: 77 штук из кра­ковской гривны), она в то же время получала более вы­сокий, чем он, официальный курс обращения — треть се­ребряного гроша (вместо прежней четверти). Итак, еще до своего появления на свет «боратинки», как стали на­зывать эту монету современники, выступили в роли от­кровенно неполноценных, кредитных денег. Их действи­тельная, реальная стоимость составила всего лишь 15% от официальной, номинальной. Стоимостная разница в 85% должна была, по мысли Боратини, не только по­крыть все сырьевые и производственные затраты, но и обеспечить казне долгожданные доходы. Ординация подтвердила также размеры эмиссионного тиража, уста­новленного решением от 22 марта: предусматривался выпуск 180 миллионов медных солидов (1 серебряный грош = 3 солидам; 1 счетный злотый = 30 грошам = 90 солидам; 1 миллион злотых =90 миллионам, а 2—180 миллионам солидов).

Претворение в жизнь реформы взял на себя Боратини. Еще 2 июля 1659 г. он заключил с правительст­вом соглашение, согласно которому обязывался выпу­стить все 180 миллионов солидов. 19 ноября начал работу открытый им в Уяздове монетный двор. Здесь к 30 июня был выполнен план эмиссии литовских солидов (чека­нились с начала 1660 г.); польских было выбито на 817708 злотых (остальные дочеканены в Кракове). Этот выпуск «боратинок» смог покрыть лишь незначи­тельную часть государственного долга, поэтому прави­тельство отказалось от мысли ограничиться их 180-мил­лионным тиражом.

Вскоре возобновил работу уяздовский двор. 23 февра­ля 1663 г. специальная финансовая комиссия приняла решение о новой эмиссии медной монеты для обеих частей Речи Посполитой на сумму в 5 250 000 злотых; однако спустя лишь три месяца и эта огромная цифра была признана недостаточной: постановлением от 28 мая предусматривалось отчеканить в Оливском монастыре под Гданьском одних только литовских солидов на 5 818 764 злотых!

Тяжелое экономическое положение и сложная поли­тическая обстановка почти на пять лет задержали вы­полнение сеймовых ординаций 1659 г. об организации производства медной монеты на землях Великого кня­жества Литовского. Лишь в январе 1664 г. был открыт монетный двор на территории Нижнего замка в Вильно. Здесь должно было быть отчеканено «боратинок» на 5 250 000 злотых.

6 июля 1665 г. принято решение о начале эмиссий медных литовских солидов в Бресте, Ковно (Каунасе) и, кроме того, в Мальборке (Польша). Названные дворы (включая и Виленский) обязывались выбить «борати­нок» более чем на 8 000 000 злотых.

 

Брестский монетный двор

Постановление сейма (1659) об открытии монетного двора

Брест стал первым в истории Белоруссии центром денежного производства. Его монетчики трудились весь­ма усердно: с августа 1665 г. по сентябрь 1666 г. они успели выпустить почти 2 750 000 злотых в медной монете, уступив в этом отношении первенство только своим Ви­ленским коллегам.

Отличительные признаки брестских «боратинок» заключаются в том. что на них под портретом Яна Казимира вместо инициалов Тита Ливия Боратини (ТLB.) помещены инициалы Георгия Фридриха Горна (GFН.), управителя монетного двора Бреста с августа 1665 г. или его брата Теодора (ТZН), возглавившего работу двора во вто­рой половине 1666 г.

 

Послесловие

Шесть монетных дворов, специализировавшихся на выпуске литовских «боратинок», работали с предельным напряжением, но, как и коронные дворы, не были в состоянии справиться с выполнением непомерно объемных правительственных заказов. Так, если контракты на литовскую эмиссию оперировали суммой в 22 556 366 злотых, то производство смогло освоить менее ее половины— 9 952 022 злотых (иными словами, составило примерно 895 682 ООО солидов). Тем не менее, даже официально зарегистрированные результаты выпуска литовских и польских «боратинок» свидетельствует о многократном превышении первоначально (в 1659 г.) запланированного общего их тиража (180 млн. экземпляров). Следует к тому же подчеркнуть, что отчеты монетных дворов дают, несомненно, основательно заниженные цифры.

Дело в том, что сам процесс производства был организован без строгой проверки каждой из выпущенных «боратинок»: от чеканщика требовалось лишь одно — выбить их из гривны меди не менее 150 штук. Предполагалось, что этим будет обеспечена гарантия выдержки среднего веса каждого солида в пределах установленной нормы.

Такой порядок предоставлял монетчикам удобную лазейку для личного обогащения: уменьшая толщину монетных кружков, они «выжимали» из каждой гривны дополнительные десятки «боратинок». Клады как нельзя лучше доказывают это: толщина, а следовательно, и вес содержащихся в них медных солидов колеблются в очень широких пределах.

В стороне от столь выгодного производства не могли, разумеется, оставаться и фальшивомонетчики («клепачи»). Несмотря на жестокие наказания (отсечение правой руки с последующим ее вывешиванием на городских воротах и публичное обезглавливание на ратушной площади), они с каждым годом расширяли производство «боратинок». Образцы их трудолюбия — самое обычное явление в открываемых денежных захоронениях. От отечественных фальсификаторов монет не отставали и зарубежные.

Чеканка «боратинок» была настолько выгодным делом, что фальшивомонетчики порою даже не затрудняли себя понижением их веса, установленного законом. Таким образом, поддельные медные солиды зачастую оказывались не хуже подлинных, и поэтому рынки фактически признали их равноправными партнерами «боратинок» государственных монетных дворов. Население сразу же поняло, что от этих обесцененных денег не следует ожидать добра: «Шеляг (солид) — маленькая монетка, но искра еще меньше, а целый дом может сжечь»,— гласила родившаяся в это время поговорка.

Уже к середине 1663 г., когда эмиссии «боратинок» только начинали по-настоящему набирать силу, правительству стала ясна неизбежность гибельных экономических последствий этой авантюры. Чтобы как-то уклониться от стремительно надвигавшейся финансовой катастрофы или, по крайней мере, оттянуть ее, казначейство Короны (несмотря на протест Боратини) одобрило проект германского монетчика Андрея Тымфа о выпуске монеты достоинством в 1 злотый (злотувку), т. е. в 30 серебряных грошей. 15 июня 1663 г. последовало официальное решение, позволявшее Тымфу и его брату Фоме (Томасу) приступить к работе.

Злотый эмитировался монетными дворами Львова и Быдгоща (может быть, и Кракова) по стопе в 30 штук из восьмилотовой гривны серебра, иными словами, весил 6,726 г. Подобно медному солиду, он стал (сначала в народе, а затем — и в официальных актах) фигурировать под названием, основанном на имени своего творца — «тымф».

Этим, однако, далеко не исчерпалось сходство злотувки с «боратинкой». Главное заключалось в ином: новая монета, неся на себе надпись «30 польских грошей», содержала серебра всего на 12 грошей. Следовательно, ее реальная стоимость составила лишь 40% от официально провозглашенной. По существу родился лишь несколько смягченный вариант «боратинки», пытавшийся прикрыть свою немощь серебряным блеском.

В качестве единственной компенсации за низкопробность «тымфа», выпущенного 9-миллионным тиражом, населению была предложена легенда его лицевой стороны: «DAT PRETIUM SERVATA SALUS POTIOR Q METALLO EST» (в вольном переводе — «Желание спасения отечества превышает действительную цену метала»

В условиях политической и экономической анархии это нравоучительное изречение не смогло, разумеется, даже в малейшей степени посодействовать популярности злотого. Отношение к нему современников выразила получившая широкое распространение своеобразная и едкая расшифровка помещенной в центре его лицевой стороны монограммы ICR («Ioannes Casimirus rex» — «Ян Казимир король»): «Initium calamitatis Regni» — «Начало гибели государства».

Будучи неполноценными кредитными деньгами, «боратинки» и «тымфы» явились материальным олицетворением облеченного в монетную форму косвенного налога. Их обращение самым пагубным образом сказалось на финансах и экономике страны. Денежная реформа, начатая в 1659 г., пришла к своему логическому завершению: ее результаты оказались прямо противоположными ожидавшимся. 28 декабря 1666 г. последовал королевский указ, вынужденный признать этот факт.

Тит Ливий Боратини и Тымфы были привлечены к суду. Братья сумели бежать за границу, не доплатив казне 4 миллионов злотых. Боратини же блестяще воспользовался многовековой аксиомой военной тактики: «Лучший вид обороны :— наступление». Он не только категорически отверг обвинения в развале государственной казны, но в свою очередь предъявил ей счет на полтора миллиона злотых как сумму личного ущерба, понесенного им в бескорыстной борьбе за спасение финансов Речи Посполитой. Эта акция увенчалась полным успехом.

Боратини еще на два года остался арендатором краковского монетного двора, вновь открытого в 1667 г. специально для того, чтобы «пострадавший» смог получить свои полтора миллиона.

Литература:

1. Логвинович, М. Н. Тит Ливий Боратини: решение экономических проблем с помощью фальшивоманетчиков / М. Н. Логвинович, П. М. Синельников // Информационные технологии и управление : материалы 52-й научной конференции аспирантов, магистрантов и студентов. (Минск, 23 – 25 апреля 2016 г.). – Минск : БГУИР, 2016. – С. 136 – 137.
2. Грузицкий, Ю. Л. История развития денежно-кредитной системы Беларуси : учебное пособие / Рябцевич В. Н. редактор Ю. Л. Грузицкий ; под ред. В. Н. Рябцевича. – 3-е издание, исправленное и дополненное. – Минск : Экоперспектива, 2008. – 231с.
3. Рябцевич, В. Н. Нумизматика Беларуси / В. Н. Рябцевич –Минск : Полымя, 1995. – 685 с. – (Программа "Обновление гуманитарного образования в Беларуси")
4. Рябцевич, В. М. О чем рассказывают монеты / В. Н. Рябцевич; под редакцией А. П. Игнатенко. – 2-е издание, переработанное и дополненное. – Минск : Народная асвета, 1977. – 299 с.
5. Рубашевский , Ю. Мгновения спрессованы в года, спрессованы в столетия ... Монетка из Берестья : [о работе Брестского монетного двора, XVII в.] / Юрий Рубашевский, Валентин Рябцевич // Вечерний Брест. – 2018. – 3 августа (№ 30). – С 4 (приложение : Вечёрочка).
6. Гладыщук, А. А. Берасцейскі манетны двор і яго кароткая гісторыя / Анатоль Гладышчук // Бельскі гостінець. – 2016. – № 2. – С. 96–107.
7. Бурдыка, В. Гісторыя грошай: ад "барацінкі" да рубля : у горадзе над Бугам адзначылі 350-годдзе Берасцейскага манетнага двара / Вячаслаў Бурдыка // Народная трыбуна. – 2015. –11 снежня (№ 50). – С. 10.
8. Яскевіч, С. Медны шэлег — народная манета : у Брэсце адзначылі 350-годдзе мынцы / Святлана Яскевіч // Звязда. – 2015. – 11 снежня (№ 240). – С. 16.
9. Алейникова, Н. Что купить за боратинку? / Наталья Алейникова // Брестский курьер. – 2015. – 10 декабря (№ 50). – С. 3.
10. Стасюк, Т. Боратинки родом из Берестья / Татьяна Стасюк // Брестский вестник. – 2015. – 10 декабря (№ 50). – С. 11.
11. Сачанка, А. Брэсцкі манетны двор — 350 гадоў з дня заснавання / Алесь Сачанка // Краязнаўчая газета. – 2015. – Снежань (№ 46). – С. 5.
12. Глазов, В. Тит Ливий Боратини : человек эпохи возрождения чеканил монеты в Бресте / Владимир Глазов // Брестский курьер. – 2015. – 12 февраля (№ 7). – С. 22.